Главная
/
Герои
/
Светлана Матрехина

Светлана Матрехина

#предприниматели

СААМИ

Территориально-соседская община коренного малочисленного народа саами «КОЛА», этнотуризм
с. Шонгуй, Мурманская область

Сайт: saami-village.com
Почта: smatrehina@mail.ru

Я родилась и жила в саамском посёлке, была вовлечена в общественную работу, но разочарований, связанных с этой деятельностью, становилось всё больше. Муж был увлечён тематикой возрождения саамского производства, понемногу начала подтягиваться и я.

Не могу сказать, что моё образование и какие-то дополнительные качества повлияли на моё желание заняться собственным делом. Большую роль сыграла мотивация мужа, его настойчивость; он разбудил воспоминания, рассказы бабушки и дедушки.

Они росли в советское время, занимались оленеводством в совхозах, а подходы совхозов к оленеводству разительно отличались от традиционных занятий саами. Было понятно, что в параллели с развитием собственного дела, нужно будет заниматься возрождением традиционного оленеводства.

Я много времени отдавала популяризации культуры народа саами, проводила встречи с детьми и взрослыми, но мне было горько осознавать, что даже жители Мурманской области так мало знают об этом народе. Их представления о саамской куль- туре были скупы, они не интересовались и не считали, что наша история и знания заслуживают внимания.

Наверное, дети дали тот толчок, который привёл меня к тому, что есть у меня на сегодняшний день. Дети намного восприимчивее, они любопытны и не делят информацию на критерии и качество, придуманные взрослыми рейтинги.

Я никогда не уезжала далеко от места, где родилась, а наше семейное дело, дало мне возможность побывать в тех местах, о которых я даже не слышала. К нам приезжали туристы из Южной Америки, Перу, Европы. У нас не было рекламы стойбища, а туристы всё равно находили, порой приходили пешком по тундре, чтобы только увидеть нас.

Мы занимаемся тем, чем веками занимались саами. Наше дело — это наша община. Я не знаю, нужна ли нам реклама и продвижение. Я думаю, что чем меньше предпринимателя беспокоят, тем лучше; когда ты у всех на виду, начинаются проверки, которые не всегда понятны и объяснимы.

Мне хочется, чтобы община жила спокойно, чтобы не беспокоили чиновники, чтобы у нас было больше сил для развития, а не для бумажной волокиты. Бюрократия очень мешает работе, но я хочу, чтобы о культуре моего на- рода знали, поэтому вопрос продвижения и рекламы сложный для меня.

Я ведь и предпринимателем себя не считаю, веду обычную традиционную жизнь. Моя пенсия 9800 рублей, стаж где-то «потерялся», но и заниматься его поиском не хочется. Другим я сейчас занята, пока ноги ходят, движемся вперёд.

Оле- ней осталось мало, советское время всё забрало. До войны поголовье оленей в Мурманской области было больше, чем сейчас, хотя мясо и на фронт отправляли. Ситуацию ведь может исправить государство, ввести мораторий на охоту на диких оленей, а сейчас даже телят забивают.

Ещё и климат стал меняться. В 2020 году снег лёг только в декабре, и это плохо. Болота не были закрыты в морозы, а в октябре не было загона, — олени голодали. Пока не замёрзнут болота, река и озера, олени не могут пройти. Оленеводство пришло в упадок.

Совхозам стало невыгодно содержать оленей, да и браконьерство на- несло урон, а, может, и сами люди виноваты, — не умели заниматься традиционным хозяйством.

Де- душка мой работал в совхозе, так как оленей отняли во время революции, поэтому нам самим пришлось встраиваться в новые реалии, а нас отучили, мы отвыкли, как будто стали детьми из детского дома…

У меня есть 12 ручных оленей, я для них как мама, они совсем ручные, ходят за мной, зовут, но за ними следить нужно постоянно, — могут беспорядок на- вести, если в жилое помещение забредут. Да и тяжело их содержать, кормить нужно, пастбища им нужны. Мой рабочий день длится весь календарный день и ночь. В полярный день встаю в 2 часа ночи и слежу, чтобы ворон пыжика не украл.

Они именно в 2 часа ночи охоту начинают, вот я и стерегу. Я боюсь за своих оленей, потому что они мои. Когда саами поймут, что это их, а не чужое, что это их ответственность, тогда поменяется что-то. Чужой человек никогда не проснётся среди ночи, чтобы следить за пыжиком… Если бы не семья, я бы не справилась, не смогла, а сейчас уже и внучка с нами шаманит.

У моих детей уже семьи, выучились, но все приезжают и помогают, для них стойбище — родной дом. Мои дети с детства в стаде; дочь с малых лет ловко подражала оленям. Всех веселила. Сейчас она работает учителем английского языка, помогает мне во всём.

Вообще среди саамов мало предпринимателей. Есть мастера по рукоделию, некоторые пытаются возродить оленеводство, кто-то занимается рыбалкой, но во всём есть свои сложности. Я не знаю, в чём заключается успех. Мы зарегистрировали общину 16 лет назад, пахали день и ночь. Почему у других не получается?! Потому что постоянно ждут помощи, а работать не хотят. Государство им выделяет помощь через различные программы поддержки, землю дают и оленей, а ситуация не меняется.